Жертвытойвойны
Серия третья: После войнушки война
Рожденные под красной звездой
1 июня 1941 года выдалось в Минске солнечным. На улице Бакунина дети, только что закончившие первый класс, вместе с мамами погрузились в автобус и поехали за город. Ребята прилипли к окнам и внимательно следили за проносящимися в них пейзажами: зеленеющими полями, кустами и деревьями. Где-то на перекрестке автобус свернул на узкую песчаную дорогу, переехал маленький деревянный мостик и вскоре остановился. Детей приветствовала арка без ворот с надписью «Добро пожаловать».
Приехали — пионерский лагерь, символ «счастливого советского детства». Эти дети родились под красной звездой, счастье — их долг. Их советская родина сильна, богата и непобедима — о чем буквально ежедневно писали официальные газеты. «Спасибо любимому товарищу Сталину за наше счастливое детство» — плакаты, открытки и транспаранты во всех уголках Советского Союза напоминали, кого конкретно следовало за все это благодарить.
Их советская родина сильна, богата и непобедима — о чем буквально ежедневно писали официальные газеты.
Пионерлагерь назывался Дрозды. Юные пассажиры вывалились из автобуса. Их разместили по комнатам в двух похожих на бараки зданиях, после чего они познакомились с живописными окрестностями.
Один из детей — Марат Кузнецов. Ему девять лет, он — сын молодой помощницы прокурора и инженера-электрика. Оба родителя — члены Коммунистической партии и ярые строители социализма. Марат приехал на первую смену и должен был пробыть в лагере с 1 по 24 июня 1941 года.
Но свободного времени будет не много: пионерские лагеря, в первую очередь, — места идеологического воспитания полноценных членов социалистического общества. Лагерная повседневность жестко регламентирована и подчинена строгой иерархии. Программа пребывания пионеров включает в себя военизированные соревнования и пешие марши — особо важные элементы военно-патриотического воспитания.
На конец смены запланирована спортивно-военная игра, в которой несколько детских команд должны имитировать боевые действия друг против друга. К этой игре готовятся заранее: Марат и остальные дети проходят физическую подготовку и изготавливают из дерева игрушечное оружие.
Игра должна состояться 22 июня, в воскресенье.
В тот же день гитлеровский вермахт вторгается в Советский Союз.
Реальность вторгается в игру.
После вторжения в Советский Союз вермахт продвигается по трем основным направлениям: на север, в центр и на юг страны.
На территорию Белорусской ССР вторгается группа армий «Центр». Вермахт быстро продвигается вглубь Советского Союза.
Для гражданского населения Минска 22 и 23 июня начинаются, как обычные дни. Магазины, госучреждения и театры открыты. Об эвакуации не идет речи.
Советская партийная газета «Правда» 23 июня 1941 года выходит с заголовком: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами». Спецкор «Правды» пишет из Минска: «Полное спокойствие царит в белорусской столице. Народ начеку, уверен в себе, в своей правоте. Такой народ непобедим!»
Даже высокопоставленные советские военные не имеют четкого представления о том, как разворачиваются боевые действия, — связь с армейскими подразделениями на западе работает лишь время от времени, а информация поступает с опозданием.
Красная армия отступает, большинство советских солдат на этом участке фронта либо погибают, либо попадают в плен в двойном котле под Белостоком и Минском. Об этом мы уже подробно рассказывали во второй серии.
Уже 28 июня немецкие войска доходят до Минска. Для Советского Союза это катастрофа.
Марат и другие дети в Дроздах узнают о начале войны на утренней линейке от военрука. Но паники нет — никто не сомневается в непобедимости Красной Армии. Некоторые испытывают даже радостное возбуждение: «Вот теперь мы им покажем, как на нас нападать!» И никто не думает, что немецкие войска так скоро окажутся в Минске, — никто ни в пионерлагере, ни в самом Минске, ни даже в советском правительстве в Москве.
«Вот теперь мы им покажем, как на нас нападать!»
В это воскресенье родители, как обычно, приезжают навестить детей в Дроздах.
Отец Марата тоже тут, но вернуться в город хочет как можно скорее. Марату это кажется странным. Может, несмотря на свой уверенный голос, он беспокоится о матери, которая застряла по работе где-то на западе республики? Сам Марат хотел бы немедленно уехать из пионерлагеря. Но отец успокаивает: «Не надо торопиться и не беспокойся, сынок». Мама еще не вернулась, а ему самому нужно обратно на завод и никуда больше уже не отлучаться. Ну и что будет Марат делать, запертый совсем один в квартире? «И потом, — сказал он, — нам здесь уже объявили, что детей сегодня из лагеря никому не отдадут, нельзя поднимать паники».
Руководство лагеря действительно обвинило некоторых родителей в паникерстве и пригрозило репрессиями «по законам военного времени». Считается, что военные действия закончатся за несколько дней.
Считается, что военные действия закончатся за несколько дней.
Отец Марата обещает вернуться послезавтра, чтобы забрать сына, если ему удастся освободиться с завода. 22-го июня он уезжает домой один. А Марат принимает участие в «Зарнице».
Детей разделяют на пять команд, разместившихся в ближайшем лесу. После сигнала горна все устремляются к лагерю. Лес оглашается протяжными криками «Урааа!», треском ломающихся веток и самодельных трещоток, имитирующих пулеметные очереди.
Для победы команда должна первой в полном составе добежать до линейки и поднять красный флаг с серпом и молотом. Считать ли это дурным предзнаменованием, но дети так хотят выиграть, что самая быстрая команда второпях поднимает флаг вверх ногами. Игра заканчивается без победителей.
На следующий день дети в Дроздах видят немецкие самолеты в небе и впервые слышат взрывы от бомбардировки Минска. Завтра их должны забрать родители. Марат ждет отца.
«Не печальтесь, ребята! Скоро вернемся»
Когда в последний день смены родители забирают лишь нескольких детей, Марата и других оставшихся охватывает паника. Поведение взрослых только усиливает ее: один за другим исчезают многие сотрудники, включая директора. Оставшиеся дети предоставлены сами себе.
Детский лагерь мучительно пустеет.
Дети видят боевые самолеты и слышат перестрелки. Они видят также, как быстро слиняла советская власть. И вскоре осознают безвыходность своего положения.
Дети видят, как быстро слиняла советская власть.
На их глазах отступают солдаты одного из подразделений советской противовоздушной обороны — понурив головы, с двумя зенитными орудиями на конной тяге. Их командир видит опечаленных детей и пытается подбодрить: «Не печальтесь, ребята! Немцев мы все равно разобьем, скоро вернемся».
Только следующими дети встречают бойцов вермахта. Трое старших друзей Марата убегают из лагеря в поле, откуда днем раньше доносились звуки перестрелки. Вместо полезных трофеев или оружия, на которые они рассчитывают, ребята натыкаются на самых настоящих немецких солдат. Мальчики пытаются убежать, а немцы открывают огонь. Одному из мальчишек пуля попадает в голову. Раненый, он ползет еще полкилометра, но когда товарищи его находят, кровопотеря уже слишком велика. Его хоронят на территории лагеря. Для Марата и других детей он становится первой невинной жертвой войны — этот застреленный мальчик, смерть которого даже не смогут оплакать его родители.
В середине июля, примерно через месяц после начала войны, в лагерь приходит немецкое подразделение. Пионерский лагерь превращается в детский дом. Руководство берет на себя бывший военрук лагеря, количество персонала сокращается. Рушится ранее структурированный распорядок дня. Уменьшаются порции еды. Но самое страшное для детей — они осознают, что их никто больше не заберет. Они остались одни.
В хаосе войны многие родители не могут забрать своих детей. Отец Марата в первые дни еще был в Минске: как и многие другие советские граждане, он обязан оставаться на своем рабочем месте на заводе. 25 июня он присоединяется к хаотичной массовой эвакуации, которая приведет его в Россию. Свой путь он фиксирует в блокноте:
25/VI-41г. Рано утром выехал из Минска в совхоз «Первое Мая»
26/VI – Вышли пешком на Борисовское (Московское) шоссе, по дороге бомбардировка. Жара. Все время под огнем. Я плакал, когда кормили голодных фабричных детей.
27/VI – Утром 12-15 км до Борисова видели немцев на мотоциклах. … Днем вошли в Борисов
28/VI – Днем. Крупки — обстрел из пулемета с самолета.
29/VI – Орша, выехали
30/VI – Витебск. Утром выехали. 13.30 ч. Невель 17.30 В/Луки
1/VII – Кирово
2/VII – Волга, Рыбинск
3/VII – Ярославль
4/VII – Иваново
5/VII – Горький
6/VII – Направление в Киров. Вечером (на место) ст. Просница
9/VII – Кировочепецкий химстрой
18/VII – Мой мальчик, почему я не вместе с тобой, хотя бы даже умерли, но вместе.
31/VII – Мы встретимся опять и улыбнемся… Ибо мы не прощались вовсе.
Расстояние между отцом и сыном теперь — 1700 километров.
Холод, голод и боль
Постепенно Марат познает весь ужас войны. Немецкие оккупационные власти устанавливают нормы снабжения и решают, кто может быть помещен в детские дома, а кто — нет. Вскоре всех детей установленного еврейского происхождения увозят, и они исчезают бесследно. Остальные остаются один на один с голодом, холодом, эпидемиями и без всякой гигиены.
Дети проводят день за днем в голых, темных, холодных и грязных помещениях без мебели, часто без кроватей, света или нормальных окон. Зимой они неделями не раздеваются и спят одетыми, прижавшись друг к другу, чтобы не замерзнуть. А еще, чтобы их не обокрали. Несмотря на то, что в детских домах должен работать медицинский персонал, практически у всех детей — вши, чесотка, кровавые язвы, цинга и диарея. Заболевания кишечника и отравления из-за испорченной еды становятся привычным делом. У самых маленьких развивается настолько тяжелый рахит, что они больше не могут стоять на ногах.
Многие дети умирают от голода и болезней. Быт превращается исключительно в выживание.
«Не обязательно лакомиться яблоками. Сырая молодая картошка даже вкуснее!»
Голод — беда из бед. Рационы питания очень маленькие, поэтому дети пытаются найти себе еду сами. Они собирают на полях картошку. Марат узнает, что картошку в крайнем случае можно есть даже сырой. Кто-то вообще говорит: «После войны будем всем рассказывать, что не обязательно лакомиться яблоками. Сырая молодая картошка даже вкуснее!»
Осенью они крадут овощи с огородов. Хотя знают и боятся, что их могут поймать. Зимой начинают ходить по деревням, чтобы выпросить хоть что-нибудь съестное.
Зима приносит с собой еще и мороз, а с ним — обморожение. У Марата зимней обуви нет, он с обмороженными ногами попадает на изоляцию. Там еды немного больше, заботится о нем полюбившаяся ему медсестра, можно даже согреться у печки. Но это постоянное чувство голода никуда не девается, а из медикаментов есть только дезинфекция и бинты.
Обе ноги Марата отекают и сильно болят. Велика вероятность заражения крови. По ночам он кричит от боли, почти целый месяц. И сам начинает желать себе смерти.
Медсестра опасается, что Марат может не пережить обморожение, и предлагает отправить его в Минск, чтобы ему ампутировали обе ноги. По счастью, к лету он все-таки выздоравливает. Но восемь пальцев ног он теряет. И это совсем не конец его мучений.
Однажды весной 1942 года в Дрозды приходят немцы с приказом: всех детей необходимо перевезти в другой детский дом.
Каждый за себя
Весной 1942 года Марат попадает в новый детский дом, в Острошицком Городке, организованный на территории бывшего туберкулезного санатория. В этом месте река Усяжа делает изгиб и создает естественную границу для прилегающей к дому территории. Сама территория большая: с лесом, свинарником, конюшней и картофельным полем.
Распорядок дня здесь более четкий, и дети почти ежедневно должны выполнять сельскохозяйственные работы. Наконец-то выдают больше еды. Но и правила строже, а за нарушение грозит лишение пайка или выговор. А то и побои: директор детского дома с говорящей фамилией Генералов всегда носит с собой кнут. Его действие дважды испытает на себе и Марат.
Но и сами дети в этой труднейшей ситуации вырабатывают свои правила и собственную тактику выживания. Они выстраивают иерархию, распределяют роли, которые потом отстаивают, а если не получается — пересматривают. Власть получают сильнейшие. И в центре всего — насилие.
Дети учатся насилию у нацистских оккупантов и применяют без зазрения совести.
Оно нужно не только для самоутверждения, но и для выживания. Дети учатся ему у нацистских оккупантов и применяют без зазрения совести. Особенно острыми оказываются столкновения между такими детьми, как Марат, родители которого оставили его совсем недавно, по воле обстоятельств, и давними беспризорниками, у которых уже есть опыт насилия, приобретенный в довоенное время. Взрослые тут мало что могут поделать.
Особенно тяжело приходится самым слабым, а еще евреям, синти и рома. Вообще всем, кто из-за своей внешности может быть заподозрен в «неарийском» происхождении. Хотя немецкие оккупанты для детей — воплощение абсолютного зла, дети интуитивно перенимают расистские предрассудки национал-социалистов и восприятие ими определенных групп как неполноценных.
Марат не может не замечать, что еврейские дети, которые скрываются от смерти и живут в детском доме под чужими именами, испытывают постоянный панический страх — разоблачения и убийства. Часто сверстников они боятся больше, чем взрослых.
Еврейские дети часто боятся сверстников больше, чем взрослых.
Тех, кого считают евреями, нередко дразнят, унижают, бьют и шантажируют. У них отнимают пайки, постельное белье и одежду. Они подвергаются психологическому террору и регулярной травле. Обычно это происходит по вечерам: например, им в кровати наливают холодную воду, их заставляют у всех на глазах давить зубами вшей.
В детских домах прежние дружбы распадаются, создаются новые группировки, а кто-то становится одиночкой. Старшие и сильные иногда защищают девочек и младших или приносят им еду. Но в целом каждый ребенок в борьбе за выживание полагается только на себя.
Марат учится и четким правилам добычи еды. В рамках этих неписаных законов участки для «охоты» четко поделены. Остатки еды добытчик должен принести остававшимся в детским доме. Нарушителям грозит возмездие и насмешки других детей, физическое насилие, бойкот или лишение еды. Самым жестоким наказанием считается публичное избиение на глазах у других детей. Некоторые после таких избиений не выдерживают потери достоинства и сбегают из детского дома.
И несмотря на все это, многим именно детские дома дают возможность выжить. Особенно евреям, которые там, словно в убежище, спасаются от Холокоста. В детских домах №2 и №7 в Минске, находившихся под защитой евангельских баптистов, было спасено в общей сложности 72 еврейских ребенка.
И у каждого ребенка была надежда, что наступит день, когда придет и освободит их Красная Армия.
В 1941–1942 годах Красная Армия терпит ряд поражений и теряет значительные территории на западе и юге страны. Но к зиме 1942/43 годов ситуация меняется.
Красной Армии удается провести контрнаступление на нескольких участках фронта. Советский Союз перехватывает инициативу и заставляет вермахт отступать по всей линии фронта.
В 1943 году освобождено множество украинских и российских городов, среди них Белгород, Харьков, Мариуполь, Орел, Смоленск и — 3 ноября 1943 года — Киев.
Весной 1944 года Красная Армия прорывает блокаду Ленинграда и освобождает новые территории в Украине, в том числе Волынь с маленьким городом Гоща, о котором мы рассказывали в первой серии.
К июлю-августу 1944 года Красная Армия освобождает большую часть Беларуси, включая Минск и Острошицкий Городок, где находится детский дом Марата Кузнецова.
Но самого Марата там уже нет.
Маленький раб
Весной 1944 года в Острошицкий Городок приезжает автобус. Директор Генералов приказывает всем детям старше 12 лет подготовиться к переезду в другой детский дом — в Минск. Он обещает, что еда там будет лучше. Многие дети ему, впрочем, не верят.
Но Марат рад возможности вернуться в родной город. К тому же в тот день можно поесть раньше обычного — обед назначен на более раннее время. Марат записывается в список, хотя и не до конца уверен, что ему действительно уже есть 12. Он садится в автобус и вместе примерно еще с сорока детьми отправляется в Минск. Их сопровождают директор и какой-то немец. Родной город он в последний раз видел три года назад, летом 1941 года.
Встречают его пугающие развалины.
«Сейчас на товарную станцию привезут, в телячьи вагоны загонят, и айда — в Германию!»
По пути сажают еще двух мальчиков. Один рассказывает, что они из минского детского дома и из него вывезли примерно двадцать детей. Сами они спрятались, но их все-таки поймали. «Сейчас на товарную станцию привезут, в телячьи вагоны загонят, и айда — в Германию!»
Автобус действительно вскоре останавливается перед товарным поездом. Обещание о переезде в детский дом получше оказывается обманом.
Марат видит, что здесь уже ждут от 150 до 200 человек. Немецкий офицер объявляет, что их поездка в Германию — это «гуманный шаг немецких властей», там их ждет хорошая еда и возможность «послужить во имя победы и процветания Великой Германии».
Но предупреждает: того, кто попытается сбежать, расстреляют.
Загнанные в скотовозы — по 80-90 человек в вагоне, — они, охваченные смертельным страхом, начинают путешествие в неизвестность. В Германию, которая знакома им только одним — жестокостью.
Из Минска детей сначала отправляют в скотовозах в Барановичи, а оттуда, на грузовике — к сборному пункту.
В период с апреля 1942-го по июнь 1944 года в Барановичах находилось два таких сборных пункта лагерного типа. Из них в Германию на принудительные работы ежемесячно отправляли от 300 до 400 человек.
Условия чудовищные. Детдомовцам кажется даже, что это фильтрация по степени выживаемости.
Через пять дней пребывания в сборном пункте детей на том же грузовике возвращают на станцию Барановичи и далее тем же скотовозом отправляют в Германию.
Поезд движется очень медленно, постоянно останавливаясь на маленьких и больших станциях, чтобы пропустить другие поезда. Ночами поезд стоит и трогается вновь лишь на рассвете.
На некоторых остановках дети могут ненадолго выйти. Рацион питания – от 300 до 400 граммов хлеба и кусок маргарина в день.
В Варшаве рядом с ними останавливается другой поезд. Из отверстий видно, как истощенные люди протягивают через колючую проволоку бесчисленные руки в надежде, что кто-то подаст что-то съестное. Это советские военнопленные, о судьбе которых мы рассказывали во второй серии.
Путешествие Марата длится почти месяц и заканчивается в Германии. Эту страну Марат сравнивает с диким зверем, сеющим разрушение и смерть на их родине. Теперь они в логове этого чудовища.
Их выгружают в городке Фалькенберг в Бранденбурге.
Большинство детей отправляют дальше в Гамбург, где их распределяют по группам и где пути их разделяются.
Марата и еще пятерых мальчиков отправляют в лагерь для принудительных работ в маленький городок Мунстер в Люнебургской пустоши.
В последний год войны Марат делит судьбу с еще 33 тысячами детей из Беларуси, которых вывезли в Германию на принудительные работы, разместив в тысячах мест заключения. Им всем меньше шестнадцати.
В Мунстере Марата отправляют работать к слесарю. Мальчик чувствует себя, словно его продали. Работником он оказывается неуклюжим. Не видя от него пользы, «владелец» передает его на пилораму, где Марат должен заниматься самыми разными работами.
Он живет в лагере для подневольных тружеников вместе с другими детьми и взрослыми из оккупированных стран. Как и раньше в детском доме, рацион плохой и еды всегда не хватает. Марата снова мучает голод. Снова дети часто уходят на поиски еды.
Хозяин пилорамы заставляет Марата работать и на его личном хозяйстве: он должен чистить свинарник, ухаживать за домашними животными, убираться, собирать урожай. Иногда ему удается тайком съесть яйцо во время чистки курятника. В любой момент его могут поймать и высечь, как однажды случилось, когда он сорвал яблоко с дерева. Он завидует собаке, сидящей в будке возле миски, доверху наполненной молоком.
Мартин завидует собаке, сидящей в будке возле миски, доверху наполненной молоком.
С наступлением зимы и морозов возвращаются и боли в ступнях.
Но зима 1944/45 года отличается от предыдущих. Поражение Германии витает в воздухе.
Марат не сразу осознает, что наступило долгожданное освобождение. Незадолго до него во время бомбардировки союзников он получает тяжелое ранение. Несколько недель Марат проводит в больнице и о конце войны узнает спустя какое-то время. И лишь ранним утром 3 сентября 1945 года выходит из поезда в своем родном Минске, безжалостно разрушенном войной. Что теперь, куда ему идти?
Первым делом Марат хочет увидеть дом, в котором жил с родителями до войны. После этого собирается пойти в какой-нибудь детский дом. Но там, куда он отправился, дома больше нет — он сгорел. Марат возвращается на вокзал и там сталкивается с парой, идущей ему навстречу: хромающий мужчина и женщина.
Марат преграждает им путь.
«Что тебе надо, мальчик?», — в недоумении спрашивает мужчина.
«Я же Марат!»
Больше четырех лет прошло с момента, когда Марат в последний раз видел родителей. Эта случайная встреча похожа на сцену из фильма. Символизма добавляет то, что для этой семьи Вторая мировая война закончилась на следующий день после официального ее окончания.
Contributors
- Сценарий и текст: Юлия фон Зааль и Леонид Климов
- Иллюстрации: Анна Че
- Редактор: Пегги Лозе и Дмитрий Карцев
- Карты: Артем Щенников
- Дизайн: village one
- За помощь в подготовке публикации мы благодарим Нину Фрис
- Дата публикации: 27 сентября 2024
